|
А. Янцен
-" Ну куда эти козлы могли запропаститься?"
-" А кто ж их знает? Залегли где-то. Дурачки, одно слово!
Лучше б сами сдались. И им на пользу, и нас бы отпустили!"
Этот диалог имел место на полутёмной улочке окраинной части одного из Закарпатских городов. Четыре человека, одетые в форму СА, медленно шли, озираясь по сторонам. По всему этому, сравнительно большому (по тамошним меркам) городу, по всем улицам, дворам и пустырям ходили такие же группы военных, имея приказ: "Поймать! Обезвредить! Доставить в комендатуру!" Некоторые сидели в засадах по разным адресам.
Где-то тут прятались четыре балбеса, волею судьбы из ничем не примечательных, средней паршивости, граждан, првратившиеся в опасных преступников, на поимку которых были брошены столь значительные силы.
-"И чего их потянуло на эту официантку? Ну ничего выдающегося я на ней не заметил.! Плоскогорье! Не смогли что ли получше чего-нибудь найти? Вон их сколько, "в соку", так и кишат, так и прыгают! Сезон начинается!"
Так, или почти так, выражался мой приятель, Коля Галиенко, "стопроцентный хохол", как он сам себя называл. Я же, хоть и сам весьма немаленького роста, посматривая на него снизу вверх, молча согласился.
Вверх потому, что рост у него 201,5 см. Сообщу сразу и вес - 139 плюс-минус 3 килограмма. Монстр. Добрый, правда, но все же монстр. Подвижность его, особенно при таких габаритах, тоже поражала воображение. Никогда специально не тренируясь в спринте, без всяких там шиповок и стартовых колодок, слегка поднапрягся и промолотил 100 метров за 11,4 секунд, ( по ручному, естественно, хронометражу). Если бы он играл в НБА, то, хорошенько потренировавшись,( я уверен ), он растоптал бы многих звёзд и сам засиял бы вместо них. Ну, а если бы судьба забросила его в профессиональный бокс, то, избивающие друг-друга негры, были бы очень неприятно удивлены появлением этого хохла.
Мускулатура так и пёрла со всех сторон. Частенько его более хилые сослуживцы, (а это были все остальные), спрашивали у него: " А чё, Колян! Скольких бы ты уделал, если вдруг чего?"
-" Да ну вас! Я никогда ЭТИХ ГЛУПОСТЕЙ не занимался"добродушно бурчал в ответ наш гигант (очевидно кося под одессита, хотя никаким одесситом он никогда не был ). Он действительно никогда не занимался ЭТИХ ГЛУПОСТЕЙ. Ему этих глупостей было не надо. Никто, никогда не посмел поднять на него руку, или, хотя бы словесно угрожать. Инстинкт самосохранения в нас всех пока еще, слава богу, не умер. К тому же он был добрый, как почти все крупные люди. По настоящему добрый. Он даже не курил. У него, вообще, был один только недостаток, который не позволял ему превратиться в супермена. Глупый он был. Очень! Чудовищно, непроходимо глуп! Он и не оспаривал этого факта, т.к. не любил ни врать, ни спорить.
Аттестата об окончании средней школы у него не было. Не сдал экзаменов. Ни единого! Была, правда, справка, что он проучился в такой-то школе 10 лет. Сам он сообщал, что учился гораздо дольше, до упора, до тех пор пока не забрали его, наконец, в армию. И вот тут-то он пришелся " ко двору". Служил на сей момент прапорщиком. Служил, кстати, исключительно добросовестно. Даже почти не воровал. Матерился неохотно. Не любил.
-" Да они, наверно, давно из города смылись! В леса! Куда еще партизанам податься? Да, наверняка! Ну скажи, стал бы ты на их месте торчать тут и ждать, пока тебя не схватят?"-говорил Коля, тоскливо глядя на часы,-" А теперь и мы тут заторчали. Пока не найдут их и нас не отпустят! Ну дураки! Нет, честно, дурачье полнейшее! Вместо того, чтобы отпартизанить свое, водки попить, да домой смотаться, потянуло их за ... кое-что. А она-то и рада, что словила дураков таких! Все официантки такие! Помяни мое слово отпустят их самих, потом домой безо всякого суда! И то, что там про 8 лет говорили всё брехня! Заплатят они ей, поумнеют и заплатят, подкинут на честную свадьбу. И всё будет шито-крыто! Вот она сейчас довольна-то, а! А подружки её все от зависти скисли! "Ну почему не я?"каждая думает. Точно тебе говорю! толкал меня Коля в бок после каждого изреченного предложения, отчего меня слегка качало.
Но я был с ним согласен. Во всех деталях.Наверняка, всё так и будет, если только в ходе своего дерзко-безмозглого побега, эти четыре сексуальных романтика не натворят ещё чего-нибудь.
Ксати сказать, нечто подобное отдельные предприимчмвые гражданки проделывали и ранее. Смелые, конечно, девушки, решительные. Во всяком случае, ещё один такой же случай произошел ровно год назад. Тоже весной. Тоже всё цвело, всё пахло. Тогда всё закончилось безшумно. (Без шума, то есть). Были выплачены деньги. Немалые. Было изьято заявление пострадавшей. Тогда никто ниоткуда не сбегал и, соответственно, никто ни за кем не гонялся. Красота!!! Всегда бы так! Но раз на раз не приходится.
А сейчас такая каша заварилась только потому, что "вражеские голоса", прорвавшись сквозь глушилки, сообщили, как военнослужащие СА, на временно оккупированных территориях, мелкими группами, насилуют отдельных представителей местных национальностей. Не то гуцулов, не то мадьяров. А может и еще кого ни попадя. А потом сбегают из плохо охраняемых тюрем, и вновь за своё в ещё больших масштабах. ( Короче, бегают по Закарпатской области с ..., как с кинжалом).
Хотя в реальности-то все было как раз наоборот. "Партизаны" были совершенно местными, а вот "изнасиловавшая" их гражданка прибыла ранее со средней полосы нашей необъятной Родины. (Тоже, видимо, приехала, как с капканом.)
Но взбешённый командующий округом подверг экзекуции командующего армией, поставив, видимо, в прямую, (а точнее-в обратную), зависимость служебное благополучие последнего от количества половых экцессов во вверенных ему войсках.
Взбешённый командарм сделал с командирами своих частей как раз то, против чего протестовал его начальник. Ну, а потом, в свою очередь, взбешённый личный состав, отложив все свои дела, и, наплевав на боевую и политическую подготовку, в едином порыве кинулся ловить этих доморощенных маньяков. Однако маньяки где-то спрятались и отлов несколько подзатянулся.
Сзади нас с Колей, метрах в пятнадцати-двадцати, шли два солдата, перед которыми стояла та же задача, что и перед нами. Оба были из разведроты, а там контингент довольно крупный. Так вся наша "высокорослая" группа медленно циркулировала по заданному району, обходя его уже раз в двадцатый, и над нами как второй этаж возвышался наш "стопроцентный" Коля Галиенко.
Давно уже примелькалось всё, что имело несчастье оказаться в этом месте. Все канавы, заборы, деревья, редкие дома, припаркованные там и сям автомобили, куча мусора, пьяный мужик в куче мусора, плакаты "Вперёд к коммунизму!" и "Время работает на коммунизм!", всё это мы видели уже много раз и всё это нам смертельно надоело. Время может и работало непосредственно на коммунизм, но к нам оно относилось явно наплевательски. Вместо этих, набивших оскомину плакатов, мы бы предпочли какие-нибудь более злободневные, например, "Вперёд по домам и казармам!". Сколько мы ещё будем тут ходить, пока не поступит сигнал "отбой" совершенно непонятно.
-"А хоть и дурачьё, но, по крайней мере хоть не трусы", вполне разумно рассуждал Коля, -" Я, вот, наверняка не смог бы из окна спуститься. Меня бы те тряпки не выдержали. Ну и падать было бы высоковато." несколько нелогично, зато с отменной самокритикой продолжал он.
-"Если бы ещё второй этаж, то, хрен бы с ним, спустился. А тут четвёртый. Не-е-е, высоковато." он тяжело вздохнул, как будто его заставляли-таки слазить с этого злополучного четвёртого этажа.
-"Ну, точно", вдруг озлобился он, -"Если бы увидел их щас, заехал бы каждому в портрет по разу! Хоть и не враги они мне! Из-за них, наверно теперь всю ночь тут проведём. И, вообще, я жрать хочу!"завершил он свою мысль. Так не спеша рассуждал наш добрый монстр, которого в наших рядах ещё называли "Малыш", "Микки-маус", и, для разнообразия, иногда "Кинг -Конг".
Он грустно почесал свой могучий, стриженый затылок. Мог ли он знать, что минут через 10 его пожелания, хоть и не в полной мере, но сбудутся. По "портрету" он заедет. Портрет тоже ещё ничего не знал и спокойно шел своей дорогой.
Кушать действительно хотелось. Сзади раздался треск разрываемой бумаги. Ребята из разведроты что то поедали. Даже за 15 метров доносилось смачное чавканье.
Я тоже достал из кармана пачку печенья (всего одну) и мы с "портретоборцем" проглотили всё до крошки.
Стремительно темнело. Мы шли вдоль бесконечной бетонной стены. С другой стороны тянулясь столь же длинная сетка в виде забора. А может это был забор в виде сетки. Но уж очень длинный. Уже в полной темноте мой друг внезапно кое-что ощутил. Его здоровый организм вполне адекватно отреагировал на проникшую в желудок пищу, и он начал энергично оглядываться по сторонам.
-"Ты, это!.. Погоди меня, я щас!.. Вобщем, щас догоню! Я быстро."каким-то суетливым голосом проговорил он и быстро исчез в обратном направлении. Мы трое с медленного шага перешли на очень медленный и, чтобы пройти мимо стоящего вплотную возле стены "ГАЗ-66", вытянулись в цепочку. Уже пройдя мимо него, (стоящего тут с утра), я машинально оглянулся и бросил взгляд на его кабину, так сказать в "фас". В этот самый момент в кабине кто-то зажег спичку и прикурил. Вспышка выхватила из темноты две бритые наголо головы и осветила на мгновение две одинаковые, грязно-зелёные робы, сидящие на телах владельцев голов. Такие робы были надеты на всех "партизанах", в том числе и на сбежавших, тех, которые обвинялись в групповом изнасиловании официантки.
Чтобы выяснить, кто кого изнасиловал, их подвергли аресту и временно разместили в здании, где находилась офицерская гауптвахта. Оттуда-то они по-глупости, а может нечаянно сбежали. Самым разумным в их положении было бы вернуться назад. Затем не особенно торгуясь уплатить всю продекларированную решительной девушкой сумму. Размер этой суммы знал весь гарнизон, значительная часть населения города, командующий армией, а также, видимо, враги из "Би-Би-Си". После этого им надлежало вернуться к женам и детям, в лона семей.
Но покуда эта светлая мысль не посетила их светлые головы, беглецов носило невесть где. Ну, а поскольку все они были "в миру" шоферами, то инстинкт затащил их в этот одиноко стоящий и, похоже, безнадзорный "ГАЗ-66".
Двое сидели в кабине, а еще двое, как потом выяснилось находились сзади, в крытом брезентом кузове, в состоянии сна.
-"Стоп, ребята!"свистящим шопотом сказал я, -"Не они ли сидят в кабине?!"
-"Дак не видно ничего"сказал тот солдат, что был покрупнее.
-"Может и они. Сидят двое, курят. А неплохо бы по отпуску получить. Обещали ведь, кто поймает-тому отпуск. Сразу! Хорошо бы, если они!"
-"Смотри! Ту дверь не открыть, значит эти, если что, вылазить будут по одному, через эту дверцу. Хотя, тот может и стекло выбить. Еще двое где, неясно! Может сзади, под брезентом?"
-"Вполне возможно! Их надо бы тоже попридержать."
Солдаты сразу как-то подобрались, слегка пригнулись, в общем, стали весьма опасными на вид. Лично мне бы совсем не хотелось конфликтовать с такими на темной улице.
-"Да!"вдруг подумалось мне, "Где же наша главная ударная сила? Где он там застрял? Веревку съел, что ли?"
-"В общем так! Зайдите сзади, и, если там кто-то начнет дергаться, мочите, что есть силы! Если позову, то сразу ко мне.! Короче по обстановке! Сами смотрите!"
Затем, подойдя к двери, ощущая какой-то холодок в животе и, даже, чуть-чуть дрожь в коленях, я постучал кулаком по кабине.
-"Э-э, мужики, курить есть?"
-"Нету!"
-"А курите, вроде! Есть, значит?"
-"Нету! Говорят тебе нету! Последние засмолили!"
-"Че, перевозите что-то? Да? Че везете-то?"
-"А черт его знает! Тебе-то что?"
-"Как это, черт его знает? Что, не знаешь, что везешь?"
-"Отвали, а! Добром прошу! Иди, куда шел! Курить взаправду нету!
-Дали бы, да нет ни хрена!"
Вобщем, почти наверняка, это были те, кому Коля собирался попортить "портреты". Только вот самого "специалиста по портретам" с нами как раз не было. А "портреты" могли и не захотеть сдаваться без рукоприкладства. Непопорченными.
Меня сильно, конечно, поддерживало то, что те два солдатика тоже, явно не последние по части "портретов". Да и покакавший гигант должен, по идее, вот-вот подойти. Тут, сзади, из под брезента, раздался какой-то шум, потом сразу обрушился целый каскад звуков: удары, вопль, переходящий в какое-то скуление, дробь ударов в борт, как-будто кто-то, лежа молотил ногами. (А так оно, собственно и было. Любой нормальный человек, если его душат, начнёт молотить ногами.) Естественно не обошлось и без ненормативной лексики, причем орали те, кого душили. "Душители" же не проронили не слова. Потом всё стихло.
-"Ну, ладно, всё! Открывай, давай! И не дергайся, хуже будет! Да и срок могут накинуть за сопротивление!"
Пока я всё это излагал (а про срок-то, наверно, все же зря напомнил), дверь медленно открывалась. Оттуда медленно начала высовываться нога. Вроде вылазит! И тут нога пнула меня в ухо. Попала вскользь. Но уху стало очень больно. Очень!
Пока голова, пытаясь спасти ухо, дёргалась, руки как-то сами схватили эту ногу и выдернули её владельца из кабины, как морковку из грядки. Головой "морковка" крепко "приложилась" к железу. А рассерженные руки ещё добавили по этому, так сказать, извлеченному корнеплоду. Ухо горело, как на сковородке! Обмякшая "морковь" лежала у колеса и шумно дышала. Второй "клиент" молча смотрел на происходящее. Потом, как мне показалось, он вытащил длиннющий кинжал и начал вылазить. Я приготовился к самому худшему. Надо признать, что вид бритого наголо человека с ножом в руке, медленно пробирающегося к вам из темноты, отнюдь не улучшает настроения. Скорее наоборот. Ухудшает.
-"Галиенко, скотина!!! Где ты застрял? Давай сюда, живо!"заорал я достаточно громко, чтобы даже полность захваченный каким либо процессом человек, понял, что он очень нужен! Очень очень!
Оказалось, что это не сабля и не кинжал, а, как ни странно, всего лишь газета, свернутая в трубочку. А я-то уже собрался со всей дури биться с этим, как оказалось, неагрессивным человеком. Руки он протянул вперёд, думая, видимо, что на них ему сейчас наденут наручники. Никаких наручников у нас, конечно, не было.
-" Сядь! На землю! " переводя дух сказал я ему.
-" И посиди! Пока!" Хороший человек! Даже газеты почитывает между побегами из тюрьмы.
-" Ну, что там, товарищ летйтенант?!!" подал голос мой разведчик из кузова.
-" Нести их к вам?"
-" Ага! Давай! Неси! Их! Сюда!"
Пока их складировали возле колеса автомобиля, настроение моё заметно улучшилось. Какая-то эйфория возникла. Всё вокруг стало видеться в розовом цвете. Даже ухо прошло. И сквозь эту розоватую темноту я увидел гигантскую фигуру. "Кинг-конг" решительно шел на звуки боя.
Находясь в этой розовой эйфории, я направился к нему, спеша обрадовать и успокоить. В последний момент я успел увидеть, что гигантский корпус как-то напряженно полусогнут, ноги в коленях слегка согнуты и руки, также согнутые в локтях, не свисают вдоль тела. За долю секунды до удара я понял, что происходит. НО БЫЛО ПОЗДНО!
Просто Николай не совсем правильно воспринял происходящее, почему-то решил, что враги нас победили и собрался в корне изменить ситуацию.
Что, вообще-то даже делает ему честь. Его кулак, не слишком уступающий в размерах моей голове, как поршень карьерного самосвала, врезался в мою голову и ноги мои оторвались от земли.
Совершая великолепный кульбит, я успел подумать, что вот сейчас этот запутавшийся монстр сделает то же самое и с "кабанами" из разведроты. Ему это ничего не стоило. Не сложнее, чем в ухе почесать.
Затем я погрузился в нирванну. Странное, блаженное состояние, просто наслаждение какое то. Почаще бы так! Какое-то тепло разлилось по всему телу, необыкновенная ясность в мыслях. Какое-то счастье пронизывало меня насквозь. Только одна темная точка была на этом светлом фоне. Я ощущал ее зрительно. Она портила все! Она росла, становясь все больше, превращаясь в пятно! Что же это такое? Что же это?!!
-" А!!! Вот оно!!! Ведь он, наверно, уже "замочил" моих солдат! А те, которые всем скопом, поголовно насилуют официанток, прямо по ресторанам, наверно уже сбежали! И чаевых не дали! И газету свою утащили! И вот-вот примутся за свое! Надо срочно спасать несчастных, а иначе и в ресторан потом не пустят! Засмеют официанты! Лови официантов!!! То есть, тьфу! Нет! Лови насильников!..." так рассуждал мой нокаутированный мозг...
Тут ненавистное пятно перед глазами начало превращаться в участливую физиономию моего непутевого приятеля. Он был слегка растерян. Чуть-чуть, не более того.
Сзади него маячили еще два растерянных пятна. Можно сказать, что на этих пятнах, (то есть, тьфу, на этих лицах), было выражение ужаса. А возле колеса лежали еще четыре зрителя и тоже с ужасом, (видимо, ничего не понимая в военном деле), смотрели на разыгравшуюся перед ними сцену из жизни советских военнослужащих. На эту трагикомедию! Комитрагедию, черт побери!
Но хорошо хоть, что монстр остановился после первого удара. Узнал, значит. Тут у меня разом заболели челюсть и ухо, которое вновь зажгло как на открытом огне.
-" Ты, что, гад, недокакал, что ли?!! Что ты тут вытворяешь?!!" неожиданно для самого себя вдруг сказал я.
-" Че, сильно больно?"сочувственно спросил монстр и сострадательно сморщил свое добродушное лицо, не отвечая однако по существу поставленного вопроса.
Ну, что тут ему еще можно сказать? Сказать, что больно? Ну, наморщится еще сочувственней. Сказать, что, мол, дурак ты, Коля. Так он это лучше всех знает.
Я решил молчать, потому что, во-первых, от разговора челюсть заболела в два раза сильнее, а, во-вторых, было совершенно непонятно, какие еще вопросы могли выскочить из моей лейтенантской души.
Через некоторое, довольно длительное время, подошла вызванная для перевозки пойманных машина. В нашей компании царила гробовая тишина. Каждый думал о своем.
Вновь арестованные, видимо, о свободе и о том, почему человек не летает, а также о своих финансовых возможностях.
Солдаты, наверняка, об отпуске и о том, что бы еще такое сделать со своей парадной формой, чтобы дома все упали от восторга при виде прибывших на побывку героев.
Уверен, что Коля не думал ни о чем. Зачем, собственно думать, когда и так все ясно.
Ну, а я испытывал жесточайшие моральные муки, представляя себе, какое веселье будет завтра, и послезавтра, и послепослезавтра в полку. Да еще придется веселиться вместе со всеми! Не плакать же, в самом деле!
Се ля ви, блин!!!
|