А БЫЛО ЛИ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ В ЭТОМ ПУТЕШЕСТВИИ НАСТОЛЬКО ХОРОШИМ, ЧТОБЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В ДАЛЬНЕЙШЕМ САМИМ ИЛИ ДАЖЕ РЕКОМЕНДОВАТЬ кому-то?

Да!

Спонсор. Со времен незабвенной корпорации «Большой Урал», давшей название экспедиции 1991 года, и фирмы «Иствел» П. Туманяна, отличившейся в те же сроки, мы ни разу не имели столь щедрой финансовой поддержки, какую оказали нам нефтяники акционерного общества «Мегионнефтегаз» — 80 тысяч американских долларов по смете, 65 — фактически. Достаточно вспомнить, что на спонсорские деньги для нужд подготовительного периода экспедиции был даже приобретен совершенно новый автомобиль «Жигули» шестой модели, украденный, впрочем, из-под нашего носа уже через несколько дней.

Рацион питания вместе с завхозом. Костя Мержоев в результате 65-дневного похода в торосах на морозе прибавил в весе на 2 кг!

Рация с радистом. И, особенно, солдат-мотор. Это такая тяжеленная штуковина для выработки электричества: один участник ее придерживает, а другой интенсивно греется, вращая руками педали с определенной скоростью. При наличии небольшого опыта можно стабильно и долго вырабатывать электрический ток напряжением в необходимые 6 вольт. Солдат-мотор совершенно не боится холода. Альтернатива ему одна – аккумулятор, который надо хранить на себе, чтобы не замерз, и до предела сокращать продолжительность вещания. Это связано с одной его очень неприятной особенностью: если аккумулятор сел, то его остается только утопить в полынье или просто бросить в торосах. А мы иной раз больше часа болтали с Василием, скрашивая чарующее однообразие полярного бытия.

Постоянный ответственный за работу примусов, освобожденный от дежурств. Эти функции выполнял Серега Симаков. Он один разводил примусы и ревностно следил за их работой. На практике это выглядело очень эффектно. Остановка. Сережа в чистом поле начинает кочегарить «Шмели». Над ним устанавливается палатка. К моменту завершения этой операции примусы пашут, дежурный приступает к работе, наполняя автоклавы снегом.

Снаряжение.

Двухслойная ангарная палатка. Ее конструкцию я считаю гениальной! Она крепилась ледобурами, не имела дна и была изготовлена по нашей просьбе симпатичной московской фирмой «Синто». В последние дни, когда в ней работали примусы, а также 30 марта в мой день рождения, когда в палатке запалили 37 хозяйственных свечей, мы по пояс раздевались от жары. Если в шатре тепло концентрируется где-то под куполом, то в нашем ангаре высотой всего 110 см оно приходилось на уровне груди и головы сидящего путешественника.

Полог. Простенькое изобретение – огромное общее одеяло из одного слоя синтепона. Им сразу укрывались все восемь экспедиционеров поверх спальных мешков. Когда мы пробовали им пренебрегать, сразу становилось заметно прохладнее.

Альпинистские ботинки. В современной пластиковой высокогорной обуви наши ноги мерзли довольно редко. (Меховые унты на войлочной подошве для похода непригодны, поскольку впитывают влагу изо льда, остающегося сыроватым даже при 25 градусах мороза).

Анораки (легкие верхние куртки). Небольшая хитрость состояла в наличии удлиненного капюшона-тубуса с оторочкой из лисьего меха по периметру. Он защищал от ветра и удерживал непосредственно возле лица микроклимат более пригодный для жизнедеятельности, нежели арктический.

Широкопленочный фотоаппарат «Bessa» 1947 года выпуска и отечественная 16-миллиметровая кинокамера «Красногорск». Работали на любом морозе. Фотоаппарат куплен мною незадолго до экспедиции у какого-то сомнительного субъекта на вокзале за 10 тысяч рублей (по цене 5—6 порций мороженного). Норвежцы для прогрева видеокамеры использовали какое-то специальное громоздкое устройство, а у томичей она вышла из строя дней через пять после старта.

Тактика движения. На эту тему говорится отдельно в разделе «Удивительное открытие в буфете Норильского аэропорта».